Эстонские поселения в Самарской губернии
Эстонские поселения в Самарской губернии основывались в двух регионах: в окрестностях Южной Самары (ныне Саратовская область, Краснокутский район) и Северной Самары (ныне Самарская область, Кошкинский район).
Природные условия Самарского региона – континентальный климат, частые засухи и неурожаи – стали испытанием для новопоселенцев. Здешние поля требовали при вспашке больших усилий и проведения сева ранней весной. Условия жизни в южной и северной частях Самарской губернии отличались.
В южной части губернии эмигрантами из Южной Эстонии были основаны деревни Лифляндка (1859) и Горецкое (1880), а эмигрантами из Северной Эстонии – деревни Балтика (1877) и Эстония (1885).
Природные условия этого края описывает исследователь поселений Аугуст Нигол в своей вышедшей в 1918 году книге: «Ландшафт Южной Самары – открытая травянистая степь. На протяжении двухсот верст простираются только небо и земля, ни одного дерева или куста. Искать красоту природы здесь напрасно». За пределами деревни, действительно, предстают бесконечный простор и пожелтевшая жухлая растительность, которая не позволяет даже заготовить сена. Зимний корм для скота – солома и мякина. На мясо здесь стали выращивать малотребовательную в отношении корма овцу, из Эстонии привезли традицию выращивания картофеля.
Дождь летом идет редко, поэтому деревни основывали возле созданных в степных долинах искусственных озер, зелень давали посаженные при хозяйствах ивы. Здания возводили из местного строительного материала: из высушенного на солнце кирпича-сырца, изготовленного из смеси глины и размельченной соломы, крышу покрывали соломой. Материал для топлива (эстонцы называли его sitapuu) смешивали из навоза и соломы.
Позднее более преуспевшие семьи стали привозить из приволжских портовых городов строительный лесоматериал для постройки домов. После Второй мировой войны, с ростом богатства общих хозяйств, в качестве строительного материала распространился силикатный кирпич, крыши покрывали жестью и этернитом.
В северной части губернии основали два сравнительно близко расположенных региона эстонских поселений: в первом находились Лифляндка (или Alaküla), Балтика (или Vaheküla) и Среднеправая Чесноковка (Uusküla, или Pikkula); во втором – Верхняя Правая Чесноковка (Kivijärve), Левая Шабаловка (Sabaliküla, или Kõrgeküla), Средняя Быковка (Lohuküla), Коровино (Lehmaküla, или Oruküla) и Телкино (Vasikaküla, или Tagaküla). Большая часть этих деревень была основана в 1860–1870-х годах.
Здешние земли, прежние места поселений калмыков, были ко времени прибытия эстонцев уже свободными. Рельеф был ровный, но с очень глубокими долинами, колодцы приходилось рыть глубиной до 20 метров. Здешние места богаты ягодами и грибами, и природа гораздо более зеленая, чем в южной части губернии.
Эстонцы жили поначалу в вырытых на склонах долин землянках, государство оказывало новопоселенцам значительную помощь. Затем стали строить крепкие бревенчатые дома, хотя строительную древесину приходилось привозить издалека. Здесь разбросанных деревень не было, жили в рядовых деревнях.
По преданию, деревни эстонцев отличались от деревень русских высаженными возле домов яблонями и ягодными кустами и исправными деревенскими дорогами. Позднее эстонцы стали строить также свои ветряные мельницы, кузницы, дубильни и пр.
На базе эстонских деревень Кошкинского региона в 1930-х годах были созданы колхозы «Эдази», «Койт» и «Сяде», которые быстро стали на ноги.
Сфера образования и религиозная жизнь
В первые годы жизни на чужбине поселенцы очень много сил прилагали для устройства своей жизни и на образование обращали мало внимания. Поселенцы-лютеране ощущали недостаток в пастырях. В начальные годы церковные обряды проводил кто-либо из деревенских жителей, детей старались учить грамоте дома. В некоторых поселениях организовывали также получение общего начального образования, например, в Лифляндке с 1871 года детей стал обучать грамоте поселенец Юхан Палло, два года спустя наняли деревенского учителя. В 1881 году здесь построили деревянную школу. С 1897 года в Лифляндке на средства Самарской земской управы стала действовать школа, в Северо-Самарском регионе была открыта земская школа в Лохукюла.
Жизнь в сфере образования развивалась также в других поселениях Самарского региона; к началу ХХ века начальные школы с эстонским языком преподавания были образованы во всех эстонских поселениях Южной Самары и в больших деревнях Северной Самары. Т.н. школы-молельни состояли, как правило, из одного классного помещения и квартиры кистера-учителя. В некоторых поселениях смогли построить и церкви, например, в Южной Самаре в деревне Балтика и в Северной части в Лохукюла. Назначенные на должность учителя и временами посещавшие поселения духовные лица были часто родом из Эстонии.
После прихода большевиков к власти церковь была отделена от государства и школа от церкви. В 1929–1930 годах церкви были вообще закрыты, и, например, церковь в Лохукюла стала деревенским клубом. В Лохукюла была также небольшая община баптистов, членов которой преследовали больше, чем лютеран. Школы были включены в государственную общеобразовательную сеть, учителей для школ национальных меньшинств стали подготавливать в Петрограде. С 1930 года в России приступили к введению обязательного общего начального образования. В 1934 года в Лохукюла открыли даже семиклассную эстонскую школу, где образование продолжала также молодежь окрестных эстонских деревень. Дети более богатых эстонцев продолжали учебу в городских школах. Обучение на эстонском языке прекратилось в 1937 году, основная часть учителей родом из Эстонии была заключена в тюрьмы.
Трудолюбивые эстонцы скоро стали жить на плодородных землях Самарской губернии богаче соседей. Даже в неурожайные годы обходились своими запасами зерна.
Но трудные для эмигрантов времена наступили уже до создания колхозов: более передовые и успешные хозяева были сосланы в Сибирь и в Казахстан, последовали репрессии 1936–1938-х годов и Вторая мировая война. После войны в эстонских деревнях поселилось много людей других национальностей.
Из эстонских поселений Южной Самары к началу XXI века сохранилась лишь с уменьшающимся населением Балтика, где проживало с десяток людей, говоривших по-эстонски. О прежнем оживленном поселении напоминало только конторское здание с магазином, теперь в деревне нет даже своего магазина. Трехклассная начальная школа с одним учителем и десятью учениками все же работает, в этом же здании действует и дом культуры, куда молодежь собирается по вечерам. Молодежь, родившаяся в большей части от смешанных браков, как правило, русскоязычная и не всегда может определить свою национальность.
Учительница Антонина Котова основала при школе комнату-музей, где экспонированы предметы быта, рукоделие и старые семейные и деревенские фотографии.
От деревни Эстония, располагавшейся в четырех верстах к югу, сохранились лишь следы бывшей деревни.
Лифляндка была объединена в 1930 году с деревней Горецкое. В Горецком, где раньше насчитывалось сто изб, летом 2002 года жила лишь одна эстонская и одна казахская семья. Некоторые родившиеся в Горецком или в Лифляндке эстонцы, которые не хотели оставить свое родное место, живут теперь в русской деревне Лавровка, вблизи Красного Кута. Со временем здесь собрались люди из небольших деревень, и население многонациональное и многоязычное. Русский язык для эстонцев Лавровки уже привычнее, и в беседе они часто плавно переходят на русский язык.
Из эстонских поселений Северной Самары в 2000 году мы нашли еще две эстонские деревни – Лохукюла (по-русски Средняя Быковка) и Балтика. К началу XXI века почти все эстонцы покинули родную Балтику, среди этой живописной природы проживал только один эстонец со своей русской супругой.
В Лохукюла людей больше, однако из тамошних поселенцев только четверо являются эстонцами. Доступ к деревне зависит от погодных условий, из-за этих тяжелых условий и покидали ее. Прежняя эстонская деревня превратилась со временем в чувашскую.
Родившиеся в окрестных деревнях эстонцы живут теперь и в районном центре Кошки, и в поселке, возникшем в нескольких километрах отсюда вокруг железнодорожной станции Погрузная. Здешние эстонцы сами полагают: еще десять лет, и чистых эстонцев не останется.