(Мать и мачеха)
Oi miun ehtoiza emmoini,
ehtoiza ehittäjääni,
ku kuuli pühän tullovan,
ajoin kallihin astuuvan,
tegi puizella porrooa,
avaroilla astialla,
pezi pääni valgiaksi,
itseni imelähäksi,*
andoi paijan aivinaisen,
vööhö asse vergoittelle,
vööhö asse vergoittelle,
maaha asse margoittelle,
päälle paijan palttinaizen,
kaikki kultien keralla,
punavööhö vöödütteli,
sinipaglaha rivoitti.
Laski kultana kujalle,
vaskuena vainiolle,
kujan suida kukkumaaha,
heinän päidä heeromaaha,
heinän päidä heeromaaha,
kassetta karistammaaha.
Nii küssüit külläiset naiset:
“Kenen kultoin on kujalla,
kenen vaski vainiolla
kujan suida kukkumassa,
kassetta karistammassa,
vainioja valvomassa.”
Miun emmoin (vaa) vastaeli:
“Miun on kultoini kujalla,
miun on kultoini kujalla,
miun on vaski vainiolla.”
Niin tuntuu emodoin tyttöi,
tuntuu lapsi laatiimadon:
ku tulloo pühhäine päivä,
paras päivä praaznikkaine,
i on päähyt pezömädä,
tappurain on paidoi päällä,
segoista sinikke päällä,
heinäraippaiset jalassa.
Nii vaa laatii veeras nainen
veerahia lapsuizia.
Ой, моя милая мама,
моя дорогая, наряжавшая меня,
когда услышала о наступлении праздника,
наступлении драгоценного времени,
сделала в деревянной посуде мыло,
в просторной кадке,
вымыла мне голову до бела,
меня саму до сладка.
дала мне рубашку льняную,
украсила меня до пояса,
украсила меня до пояса,
до земли нарядила,
одела меня в льняную рубашку
с разным золотом,
подпоясала красным поясом,
на голень повязала синюю ленту.
Отправила меня, золото, на деревенскую улицу,
медью на выгон,
пройтись с песнями по улицам,
кончики трав растирать,
кончики трав растирать,
росу стряхивать.
Деревенские женщины спросили так:
«Чьё золотце на улице,
чья медная на пастбище
ходит с песнями по улицам,
стряхивает росу,
пастбище сторожит?»
Мать моя ответила:
«Мое золотце на улице,
мое золотце на улице,
моя медная на выгоне».
Так можно узнать девушку без матери,
узнать неухоженное дитя:
когда наступает день праздничный,
лучший день торжества,
(её) голова не умыта,
одета в пакляную рубаху,
одета в смешанный сарафан,**
лапти из травы на ногах.
Так одевает чужая женщина
чужих детей.
* В рукописи – imanteheksi ’в госпожу (например, превратить); госпожой (например, сделать)’.
** Возможно, из смешанных ниток.
Родная мать всячески опекает дочь и заботливо наряжает её к праздникам. Она гордится тем, что жители деревни любуются девушкой, когда она вместе с другими идёт по деревне в ритуальном шествии и поёт. А падчерица при мачехе одета плохо, не наряжена.
Тема сиротства в печальных песнях Ингерманландии встречается очень часто. По мнению финского исследователя Сенни Тимонена, сиротство, так часто встречающееся в песнях, не кажется соответствущим действительности, ему придаётся, скорее, экзистенциальное значение. Так на языке песни посредством поэтических средств выражается экзистенциальное одиночество, сопутствующее пребыванию человека в мире.
Песня о родной матери и мачехе исполнялась в различных ситуациях, на девичьих посиделках, праздниках и свадьбах. Мелодии и совершаемые движения также могли быть различными. Кстати, в связи с представленным текстом даётся описание быстрого хоровода, но обычно такие песни пели медленно покачиваясь, стоя или сидя.
T M Katoi Vüdre tütar, 18 a, Viistina (Armas Launis 1906, SKSÄ A 300/49a, ph 42a).
T Uljaana Ruutsiasta, Savimägi (Volmari Porkka 1881–1883, SKVR III2 1501).