(Праздничная плясовая)
Tantsiekka, tammuõni,
veere, veerakkaizuõni
rikka’a mehee rihezä,
õlõvaza õvvuõza.
Nii tuli sõna juõlla:
jumal on rikaz rihezä,
looja tarkka taiva’aza,
talopoika vuuvõõ rikaz.
Kui annab jumala vootta,
annab vootta armolliinõ,
vihmavootta, vilĺavootta,
kasõvootta, kagravootta.
Kahzii päitä kazvomaasõ,
kõlmii kõrzii nõisõmaasõ!
Танцуй, мой дубочек,
кружись, мой дружок
в овине богача,
в зажиточном дворе.
Так пришлось замолвить слово:
бог богат в овине,
создатель мудр на небе,
крестьянин год богат.
Если бог даст год,
даст год милостивый –
дождливый год, урожайный год,
год росы, год овса.
Уродиться двум колоскам,
подниматься трем стебелькам!
Танцуя на гумне или крытом дворе, желают, чтобы Бог дал хлебный год. Такие песни, очевидно, исполнялись в Петров и Ильин день. Песня также исполнялась зимой в День святого Николая (talvi-Miikula), когда женщины ходили из дома в дом и благодарили за угощения. Сам танец некогда был магическим действом, способствующим плодородию. Согласно «Водскому народному календарю» Пауля Аристэ, деревенские праздники в День святого Николая (6 декабря) отмечались в Савикино (Savvokkala), Малом и Большом Руддилово (Peen- и Suur-Rudja), а также в Котлах (Kattila) и Лужицах (Luuditsa) (Ariste 1969: 139–140).
T M Oud´e Overa naine, u 50 a, Lempola (Axel August Borenius-Lähteenkorva 1877, SKVR IV3 4699, Rüütel 1977: 238).